Родившийся в семье технической интеллигенции Даниил Данин (наст. фамилия Плотке) еще в дореволюционный период перебирается с родителями сначала в Петроград, а затем в Москву. Можно сказать, что литературу он полюбил в глубоком детстве, но призвание к писательству ощутил в подростковом возрасте. В конце 1930-х годов появились его первые критические статьи с разбором поэтических произведений, сборников публицистики. Разнообразие его интересов и трудоспособность не могут не удивлять: будучи студентом химического, а затем физического факультета Московского университета (диплома, однако, так и не получил), Даниил успевал в качестве вольнослушателя посещать курсы при Литературном институте.
В 1941 году он ушел добровольцем на фронт, прослужив в армии до 1946 года, а затем сразу поступил в Литературный институт. Сложные процессы в литературных кругах и общая культурная политика конца 1940-х годов подсказали Д.С. Данину решение уехать из столицы. Так в составе геологической экспедиции он оказался на Ангаре. Видимо, тогда и появилась мысль – писать научно-популярные книги по истории науки.
В историю советской литературы Д.С. Данин вошел как автор ряда научно-художественных повестей о жизни великих ученых – физиках Нильсе Боре, Эрнесте Розерфорде, а также книг «Добрый атом», «Вероятностный мир», «Неизбежность странного мира», «А все-таки оно существует!». Рукописи повестей о Н. Боре и Э. Резерфорде сегодня хранятся в РГАЛИ.
Свой личный архив, ныне составляющий фонд 3149, писатель передал в РГАЛИ в 1995 году. Собрание представлено достаточно полно: от ранних газетных публикаций Д.С. Данина конца 1930-х годов до рукописей последних лет жизни. Помимо уже упомянутых автографов повестей «Книга о Розерфорде» и «Нильс Бор», в фонде отложились сценарии для научно-популярных фильмов, несколько вариантов повести «Верность».
Стоит отметить хранящиеся в РГАЛИ воспоминания Даниила Семеновича – «О стыд, ты в тягость мне. Книга без жанра» («Бремя стыда»). Как и многие «шестидесятники», перекладывая на власть многие нравственные и личностные проблемы творческой интеллигенции, писатель позиционировал «Бремя стыда» как жизнеописание «преданного поколения». Однако эту книгу можно считать и одним из самых ярких проявлений дани уважения и памяти о любимом писателе самого Д.С. Данина – Борисе Пастернаке. В любопытном стиле написана им «Автобиография» для сборника «Писатели сами о себе».
Особое место в фонде Д.С. Данина занимает переписка. В ней находят место и детали быта, и тонкие юмористические наблюдения. В военные годы он много переписывался с М.И. Алигер, П.Г. Антокольским, Е.А. Долматовским, Л.А. Озеровым и др. Тогда же отправлял письма известному редактору «Литературной газеты», а впоследствии супруге − Софье Дмитриевне Разумовской. Перечень имен, с которыми Данин состоял в переписке в послевоенные годы, не менее внушителен – А.Г. Битов, Ю.П. Герман, Л.М. Леонов, В.П. Некрасов, А.А. Тарковский, Ю.В. Трифонов, К.И. Чуковский, И.Г. Эренбург и др. Стоит обратить внимание также на переписку с наследниками Нильса Бора. Интересным является раздел фонда Д.С. Данина, содержащий материалы С.А. Разумовской: ее рукописи, материалы к биографии, особняком стоит ее переписка с М.И. Алигер, В.В. Вишневским, Ю.П. Германом, В.Ф. Пановой и другими деятелями отечественной культуры.
Весьма любопытными являются философские идеи Д.С. Данина, которого в шутку считают родоначальником «кентавристики». Сам он в той же «Автобиографии» писал об этом следующее: «Давным-давно, на исходе 60-х, в статье с пародийным названием «Сколько искусства науке надо?» я рискнул написать: “Можно, хотя бы шутки ради, напророчить, что когда-нибудь возникнет целая наука кентавристика…”. Прошло четверть века. <…> Кафедра истории науки РГГУ решилась на педагогический эксперимент: появился в программе двух факультетов “курс кентавристики”! С начала 90-х я читаю лекции по ней».
Н.А. Илюшин,
зав. архивохранилищем РГАЛИ